Как моя бабушка ходила к деду на войну... И встретилась с ним!
Травы в это лето выросли на загляденье, только не ленись: коси, суши-вороши – и будет в холодную зиму корм для коровы, кормилицы семьи. Вот только все вдруг переменилось в этой размеренной деревенской жизни. Еще месяц назад Соня и представить себе не могла, что останется в это лето одна, с детьми, сенокосом и хозяйством, а муж ее Филимон уйдет на войну вместе со всеми деревенскими мужиками. Хорошо, что четырнадцатилетняя Маня и двенадцатилетняя Настя уже были помощницами в доме и по хозяйству, нянчились они и с трехлетним Ваней.
Вот и середина июля, всего три недели прошли, как началась война, а сегодня целый день шли по деревне отступающие армейские части. Ребятишки прильнули к окнам, еще никогда не было так многолюдно в их тихой и спокойной деревне, расположенной вдали от больших дорог. Встревоженная Соня вышла из дома в огород, взглянула на разомлевшее от жары сонное озеро и словно замерший лес, казалось, им нет никакого дела до войны. За лесом, километрах в пяти - деревня Удвяты, иногда, в той довоенной жизни, с попутным ветром оттуда доносился лай собак и слышался гул машин.
Не знала Соня, что сейчас по Удвятам уже мчатся прошедшие по Белоруссии и направляющиеся к Смоленску отборные части немецкой армии - танковая группа генерал-полковника Гота. Занявший накануне оборону на рубеже Западной Двины, между Суражем и Велижем, 25-й стрелковый корпус 19-ой армии Конева бомбился авиацией, был настигнут немецкими танками и мотопехотой и разделен на несколько групп, над которыми стремительно смыкалось кольцо окружения.
Не знала Соня о том, что военные, отступающие по Заголодью, по их тихой деревне, окруженной со всех сторон лесом, уютно раскинувшейся между озером, речкой и двумя ее притоками, это отряд 134-й стрелковой дивизии, принявший бой под Усвятами, понесший потери, оттесненный немцами в лесистый район вблизи реки Усвячи. Другой отряд этой дивизии, дивизии комбрига Базарова, защищавший белорусский Сураж, не имея ни медсанбата, ни дивизиона противотанковой обороны, не подчиняясь приказу об отступлении, оказывал упорное сопротивление немцам. Отступили только понеся большие потери, попав в полукольцо окружения. Разрозненные отряды соединятся в лесу между Заголодьем, Жуками и Усмынью, но вырваться из нового кольца окружения, удастся немногим. После тяжелого боя у деревни Яковлево, вблизи озера Ордосно, выйдут из окружения только 120 человек, сам комбриг Базаров В К. тоже погибнет. Суждено было им навсегда остаться в этих лесах и болотах...
А через несколько дней в деревне появились немцы, приехали на мотоцикле с коляской, назначили старосту и прошлись по домам. Соня выглянула в окно и увидела во дворе дома рослого немца, обращаясь к ней, с трудом выговаривая русские слова, он произнес: «Матка, сала, яйца есть?». Ничем не угостила Соня непрошенных гостей, за какой-то месяц успевших проголодаться на казенных харчах, была она не из робкого десятка. Немцы в деревне не ночевали, но днем регулярно приезжали проверить свои новые немецкие порядки. Соня слышала от деревенских, что в Усвятах немцы организовали лагерь для военнопленных, где морили голодом и расстреливали попавших туда людей. Осенью немцы открыли и концлагерь для евреев, куда согнали даже малолетних детей.
Однажды ночью в дом Сони постучались партизаны, взяли теленка, молодого бычка, уже окрепшего и подросшего на сочной зелени трав щедрого лета, заглянули они и к ее соседкам. Днем, как всегда приехали немцы, им было уже все известно о ночных посетителях деревни. Вывели женщин из дома и повели на окраину деревни на расстрел. Сквозь слезы Соня видела ужас в глазах детей и все мысли ее в ту минуту были только об одном: «Как же будут они без нее?». А соседка Устинья всё сокрушалась о курице, посаженной в хате под печкой, спрятанной из-за опасения, чтобы та не стала добычей немцев. Не успела сказать старшей дочке Матрене об этом, вот и переживала, что ее расстреляют и курица задохнется. Долго беседовал староста с немецким офицером, просил не расстреливать их. Война только началась, и Гитлер еще не разослал в войска свой приказ, что не может быть никакой пощады к пособникам партизан, ни к женщинам, ни к детям, наверное, потому и отпустил их немец домой. Велика была радость Сониных ребятишек, уже и не надеявшихся увидеть ее живой...
В начале 42-ого, в результате Торопецко-Холмской наступательной операции, переросшей в Велижскую, Красной армии удалось вклиниться в немецкую оборону, линия фронта отодвинулась на сто километров. Пятого февраля были освобождены Усвяты и в Сонину родную деревню больше не наведывались немцы.
Но еще целый год и девять месяцев, линия фронта была совсем рядом, за этим озером и лесом и далее по болотистой местности на границе с Белоруссией, где шли упорные кровопролитные бои, сдерживающие немцев, не дававшие им прорвать линию фронта. В прифронтовых деревнях было решено расположить резервные части Красной Армии, а их жители выселялись в соседний Куньинский район.
Еще ни разу не приходилось Соне покидать свой дом надолго, с тревогой в сердце грузила она с детьми свое небогатое имущество на тавричанку с лошадью, что предоставили им военные. Соня ни в какую не хотела расставаться с коровой, ее было решено взять с собой. Усадив на тавричанку младшего Ваню, прихватив корову, отправились в путь, и что там было впереди, никому было неведомо. Оказались они в деревне Пустынники, хозяйка дома, куда определили Соню с детьми на постой, была недовольна новыми постояльцами.
- Выселенцы, да еще и с коровой! Режьте свою корову!» - выговаривала она им.
Пришлось Соне с детьми перейти жить в помещение колхозного тока, где уже жила одна семья, которая тоже не хотела расставаться со своей кормилицей. Печка на току топилась по-черному, Соне было жаль детей, мерзнущих, а часто и голодающих, ведь сена для коровы совсем не было, а значит не было и молока. Каждый день отправлялась Соня в путь по незнакомым заснеженным полям, чтобы найти хоть какое-то пропитание для коровы. Летом военные приезжали в Пустынники, чтобы забрать Соню и старшую дочь Маню для работы на полях и огородах, где теперь военные выращивали овощи, а младшая Настя управлялась с коровой, присматривала за братом, и подолгу смотрела на дорогу, ожидая их возвращения. В родной деревне жителей осталось мало, всего несколько женщин, квасивших капусту для военных. Не отправлялась на выселки сестра Сони, Катя, так как в ее доме на краю Заголодья, расположился заградотряд.
Пробыв несколько дней в Заголодье, возвращалась Соня на выселки в Пустынники. Но вот судьба, кажется, улыбнулась ей, сестра мужа, жившая в деревне Росно, узнала, как нелегко им приходится и пригласила к себе на постой. Военные переехать разрешили, помогли с переездом, и для коровы место там тоже нашлось. Вот только кормить зимой ее было, по-прежнему, нечем. Каждый день Соня отправлялась за несколько километров к Сутокам, к болоту, где стояли брошенные и забытые всеми стога соломы, так напоминающие о той, довоенной жизни. Совсем рядом здесь Заголодье, где их дом, с русской печкой, всегда согревающей в стужу, с просторным сенным сараем, где всегда был корм для скотины, в той прошлой жизни. Соня тащила санки с соломой, казалось, нет ни конца, ни края этому заснеженному полю... Одну из дочек она брала с собой в помощницы, вторая всегда оставалась присматривать за малолетним Ваней. Весной распахали огород на краю деревни, вот только война опять прогнала их с обжитого места. Росно тоже выселили, разместив и здесь резервные армейские части. Переехали в деревню Хрипачи. Хозяйка дома, куда поселили Соню с детьми, пожилая женщина, очень им сочувствовала. Дождались они, наконец, радостного дня, фронт отодвинулся, выселенцам разрешили перебраться в свои деревни. Вернулась и Соня с детьми в родной дом, как всегда с коровой.
А в 1944-м еще одна радостная весть прилетела к Соне, получила она письмо с войны, от мужа Филимона. Был он жив и здоров, находился совсем недалеко от дома, продвигаясь к Витебску с наступающей армией, он строил мосты. Соня решила, что обязательно должна с ним увидеться, ведь кто знает, как все сложится дальше, а он здесь, совсем рядом! Собрав небольшую котомку с нехитрой деревенской снедью, отправилась она в путь, длиною в сто километров, оставив на хозяйстве детей. Где-то шла пешком, где-то ее подвезли военные, и вот она уже в Витебске, разрушенном и сожженном войной городе. Долго ходила Соня по берегу Западной Двины, спрашивая у встречающихся ей военных, о своем Филимоне. Потеряв всякую надежду, и решив отправиться в обратный путь, домой, к детям, ведь они уже наверняка заждались ее, все же решила спросить еще раз. В ответ, один из солдат, неожиданно посмотрев на самый верх строящегося моста, крикнул:
- Бизюков, слезай с моста, к тебе женка пришла!
Взглянув на Сонину котомку, он добавил:
- Тебе поесть принесла!
В дружном солдатском смехе, раздавшемся над Двиной, кто-то крикнул:
- Ну надо же, какая баба, и на войне нашла!
Ошеломленный Филимон долго не мог поверить в то, что его Соня здесь, что она прошла нелегкий путь, чтобы только увидеться с ним.
Среди лежащего в руинах Витебска, где за время немецкой оккупации погибли сорок четыре тысячи жителей, снова звучал смех.
Возвращаясь тогда в свою деревню, Соня не могла знать, что вернется ее Филимон с войны живым и здоровым, а на груди его будут медали: «За освобождение Варшавы», «За взятие Будапешта», «За взятие Кенигсберга»... А впереди ее ждали тяжелые испытания военного времени. Голод отправит ее в далекий путь в Польшу, чтобы обменять отрез сукна на зерно, которое потом размололи на жерновах и пекли лепешки с лебедой, этим и спаслись от голодной смерти. А когда казалось, что все плохое уже позади, выпало ей пережить смерть девятнадцатилетней дочери от болезни. В разрушенной войной стране, отдавшей все для победы, не было ни лекарств, ни врачей. Похоронят их Маню, так не успевшую стать ничьей невестой, в белом платье, не выйдет она замуж и не родит детей. Обрезав её светлые косы, Соня будет носить их всегда с собой, прижимать к себе и горько плакать. Оправиться от такого удара она не сможет и рано уйдет из жизни...
А тогда, в 44-м, с хорошей для детей вестью, что их отец жив и здоров, что скучает по ним, что очень хочет увидеть подросшего младшего сына, возвращалась Соня домой с радостью и надеждой в душе.
Версия военных событий составлена на основе записей из Журнала боевых действий Западного фронта, сайта г. Витебск Беларуси, сайта г. Велиж Смоленской области, книги Н. Никитенко "Усвяты", воспоминаний близких.
Любовь Филиппова (Коноваленко)